Итак, меня приручил кот.
Сперва он здоровался, проходя по двору, ненавязчиво нюхал обувь – один-два коротких вдоха, не более – и, хрипло мявкнув в приветствие, удалялся по своим важным котячьим делам. Затем он принялся встречать меня в парадном – чистая случайность, уверяю Вас, сэр – и поднимался за мною вслед с совершенно независимым видом на один-два лестничных пролёта, неизменно прощаясь у двери своим фирменным негромким прокуренным мявом.
В конце декабря он решил зайти в гости; осмотрев квартиру, проследовал за мною и молча сел посреди кухни. Как вежливый хозяин, я предложил ему лакомства: кусочек рыбки, ложку сметаны, – однако он, вежливо понюхав предложенное, есть, тем не менее, не стал. Удивившись, я предложил очистки от картошки в мундире; видимо, картофельные очистки были не столь обязывающей едою, и он их съел все подчистую, потерся коротко о мою ногу и ушёл.
На следующий день он пришёл вновь. У меня больше не было картошки, но на всякий случай я запасся кошачьим кормом; ведь было бы некрасиво, если бы у меня нечем было накормить гостя. Кот ел аккуратно, без жадности, но деловито и с удовольствием. Очистил мисочку, подошёл ко мне и, встав на задние лапы, лизнул несколько раз мою руку. Дождался ответного поглаживания, сурово прохрипел свой обычный мяв и улёгся спать под стулом. Проснувшись через полчаса, кот демонстративно поточил когти… о чугунный радиатор парового отопления. Это меня окончательно сразило.
Теперь мы живём вместе.
Борис Яворский.